Ружена. Братишку… (Вскакивает.) «Надеюсь в этом вы сумели убедиться?» Ах-ах-ах. (Хохочет.) Сумели! (Поворачивается к Богуславу.) Нецелованный, ты сумел? Тебе ведь больше всех досталось!
Из-за ширмы появляется Януш. В красивом платье, дамских туфлях, с шалью на плечах, он очарователен. Обитатели жилища ошеломлены.
Януш томно подергивает плечами и начинает напевать незатейливую мелодию. Затем принимается шутовски перебирать ногами. Это вызывает всеобщий смех.
Богуслав хохочет просто до изнеможения.
Марыля (улыбаясь). Ну и ну!
Януш. Ого-го!
Ружена (серьезно). Где же вы все-таки достаете такие… красивые вещи?
Януш. Валялись на развалинах Вселенной.
Ружена. Все шутите. А я серьезно спрашиваю.
Януш. И я серьезно.
Богуслав (гордо). Пан Вилга никогда не врет! Я сам видел, как он что-то искал на обломках нашего дома. (Улыбается.) И нашел!
Ружена (растерянно бормочет). А мне так не везет.
Януш присаживается к самодельному столику и деловито наливает в банку кипятку.
Ружена. Платье ничего. Можно выменять на стакан пшена.
Марыля. Даже на стакан муки! Помните мое любимое вишневое платье? И без стекляруса, и ношеное прилично, а потянуло на четверть краюхи хлеба!
Януш (повернувшись к Марыле). Офицер-то видел меня в платье. (Качает головой.) Запомнил, наверное.
Ружена (тревожно). Какой офицер?
Януш. Немецкий. (С наслаждением пьет кипяток.) Припрется еще сюда, не увидит на мне платья – и сделает мне «капут». (Смачно отхлебывает.) Придется так ходить.
Богуслав. Ой!
Януш. Ничего не поделаешь!
Ружена. Главное, чтобы знакомые вас… другие… не сдали.
Богуслав (встрепенувшись). А они не узнают вас, пан Вилга! Правда. Если б я сам лично не знал, что вы – мужчина, никогда бы не подумал… Ой! (Весело машет рукой). Оно и к лучшему!
Марыля (задумчиво). Действительно.
Ружена. Наверное.
Януш (беря банку с оттопыренным мизинцем, произносит тост намеренно басом). Так выпьем, друзья, за пани Янину!
Ружена, Богуслав, Марыля подходят к столу, наливают в другие банки кипятку и, поддерживая игру, торжественно поднимают их вверх.
Богуслав. За новорожденную!
Марыля. Рождение? Это хороший знак.
Ружена (повернувшись к Янушу). М-м, какая фортуна завелась в нашем замке!
Януш. Я таю от комплиментов!
Ружена (целует его в щеку). Это не комплимент.
Все торжественно пьют воду.
Януш. Спасибо. Я счастлив. И мне не стыдно об этом говорить.
Затемнение.
———————————————————————————————————————
Картина восьмая.
Свет очерчивает пустой край сцены. Слышен свист, улюлюканье, грязные ругательства.
На сцену выбегает юный Януш в растерзанной дамской одежде, весь окровавленный. Он страшно напуган. Падает на колени и в изнеможении подползает к краю сцены. Постоянно истерично оглядывается. Никого не видит, но слышит голоса.
Первый голос. Это ужас! Позор!
Второй голос. А вы видели его голым? Это не человек. Ему не место среди нормальных людей.
Первый голос. А вдруг он сможет дать потомство и наплодить таких же ублюдков? Этого нельзя допустить.
Второй голос. Нельзя! Ни в коем случает.
Третий голос. От аномалий необходимо избавляться. Уничтожать. Только так.
Второй голос. Только так мы сможем оздоровить человечество.
Первый голос. Это лучше и для него. Больно смотреть, как он страдает от насмешек и издевательств. Ведь сам он никогда не сможет стать полноценным человеком. Это же ни то, ни се!
Третий голос. Уродов следует ликвидировать сразу же при обнаружении их уродства.
Первый голос. Но если родители будет против?
Третий голос. Если спрашивать каждого, что кому хочется, то это приведет к неразберихе. Есть общее правило для всех. И для блага всех его необходимо соблюдать.
Второй голос. И руководствоваться здравым смыслом, а не эмоциями.
Первый голос. Правильно!
Юный Януш стоит на коленях и отчаянно рыдает. Слышен дикий хохот и визг. Януш рыдает еще сильнее. Затем ложится на пол и бьется о него головой.
Первый голос. Дегенерат.
Второй голос. Не дает спокойно жить нормальным.
Третий голос. Удивляюсь, что он все еще среди нас и наших детей? Все-таки мы слабовольны и бесхарактерны.
Второй голос. Если он родился таким, значит, в его роду что-то не в порядке.
Третий голос. Конечно! Изолировать следует их всех!
Второй голос. Правильно. Во имя человечества.
Юный Януш встает на колени, смотрит в зал и замирает. Тянется томительная тишина.
Голос взрослого Януша из динамиков.
– Так я стал изгоем. А потом произошло вот что.
Юный Януш меняется во взгляде и медленно поднимается с колен. Затемнение.
———————————————————————————————————————
Картина девятая.
Свет освещает то же убогое жилище. Богуслав, Ружена, Марыля сидят за столом. Януш стоит чуть в стороне, подбоченясь, как профессиональная актриса.
Януш. Жизнь – такая интересная штука! Уж это я точно знаю. Где меня только не носило! Париж лежал у моих ног.
Марыля (смеясь). Так уж и лежал?
Януш. Валялся! Канючил: «Многоуважаемый, распрекрасный пан, не покидайте мои просторы! Моим парижатам будет скучно без вас! А мне самому – противно. Без вас существовать на свете – невозможно!»
Ружена. А вы?
Януш. Лондон, говорю, ждет. Но и он подождет. Поэтому подумал я на досуге и махнул во Львов. Дай, думаю, поучусь немного. И поучился! Закончил университет. Медицинский факультет. Как видите, врачую. Руку отпилить никому не нужно? А то я мигом. Долго ли, умеючи? (Игриво сбрасывает на лавку шаль). В университете у нас был презабавный профессор – маленький, пузатый. Прямо как я сейчас! Но это все пустяки. Уши! У него были невероятных размеров уши, за что мы прозвали его Ушастой совой. Любя, конечно, прозвали. И вот однажды… (Потирает руки.) Приключился с ним казус. Произошло вот что. (Берет шаль и повязывает ее на голове.) Идет его экономка Зося за покупками, а навстречу ей я. Она мне: «Ты студент?» Я: «Что вы, я давно профессор!» Она: «Правда?» Я: «Еще бы!» «А профессора Королькевича случайно не знаете?» – «Я его не случайно, я его принципиально не знаю!» «Как так?» – «А вот так! Он хочет уйти из университета в лес. Жить в дупле и называться совою». Зося: «Да ну?» Я: «Уже сейчас профессор каждого, кто не обратится к нему «Здравствуйте, Ушастая сова!», увольняет». (Многозначительная пауза.) Наш разговор продолжался в характере вопросов и ответов. Я петушился все больше. Тут Зося всплескивает руками и произносит: «Здравствуйте, Ушастая сова!» Я несколько опешил. Потом оглядываюсь – профессор Королькевич стоит сзади и, не мигая, смотрит на нас. От этого взгляда я вмиг «протрезвел». А он спокойно говорит. Говорит куда-то в пространство: «Я считал Вас, Януш, очень способным студентом. И не ошибся. Полагал, что вы – серьезный человек, который прежде чем что-либо говорить, думает. Здесь я ошибся». Он повеселел и дружески потрепал меня по плечу: «Будет! Не переживайте. Просто я лишний раз убеждаюсь в непознаваемости жизни».
Богуслав. Он не обиделся?
Януш. Знаешь, что отличает истинно мудрого человека? То, что он дает себе отчет, чему следует уделять внимание, а чему нет.
Богуслав. Значит, не обиделся?
Януш. Смешно на жизнь обижаться.
Марыля. Вы не пытались его успокоить?
Януш. Никогда ни перед кем не оправдываться – этому меня учили с детства. (Поправляет волосы.) Я сам так переживал! Надо же! Озорство, шутка. А для кого-то – удар по лицу. (Богуславу.) Нельзя над людьми смеяться. (По-военному поправляет шаль.) Никому из студентов впоследствии я не позволял в своем присутствии называть профессора Ушастой совой. До драки доходило. Правда… драться я никогда не умел…
Ружена. Но вы извинились перед ним?
Януш. Нет. Самолюбие!
Ружена. Зря. Надо было извиниться.
Богуслав (горячо). Я бы тоже ни за что! Вот еще!
Януш (вздыхает). Думаете, он не знал про мои терзания? (Смотрит на Богуслава.) Не нужны слова там, где они не нужны. А, в общем-то, ничего страшного не произошло. (Пожимает плечами.) Если не считать того, что я изменился. (Хохочет.) А бедную Зосю потом никак не могли убедить, что профессор жить в лесу не собирается! Вот какой у меня дар убеждения. Аплодисменты, господа!
Все аплодируют. Януш кланяется.
Богуслав (смотрит на ноги Януша). Туфли добротные. Обувь!
Ружена. Сколько можно о еде? Надо терпеть – терпи. (Быстро обернувшись к Янушу.) А у вас какой размер?
Януш. Э-э-э…
Ружена. У меня есть одни ботиночки. Мы с вами почти одного роста, да? Или нет? (Теряется.) Я в них была, когда наш дом рухнул! Они обтерлись, каблука одного нет. Но починить можно! И под размер подогнать при желании можно… И носить можно вполне!!! А ваши туфли можно выгодно продать и купить на вырученные деньги лепешек! Или… другой… какой-нибудь еды. А?
Януш (тихо). Я сейчас.
Повязывается шалью, накидывает мешковатый плащ и уходит. Марыля вздыхает ему вслед.
Ружена (решительно). Вода нужна. Неэкономно мы сегодня.
Богуслав (с готовностью). Я схожу!
Ружена (деловито). Вместе пойдем. Больше принесем. Давай быстрей, надо успеть до комендантского часа.
Собираются, уходят. Марыля остается одна. Сначала ложится на кровать. Затем вяло встает, садится за пианино, открывает крышку и молча смотрит на клавиши.
Кладет руки на клавиатуру.
Начинает звучать вторая часть «Лунной» сонаты Бетховена.
Входит немецкий офицер Рихард Вингерт. Слушает музыку.
Рихард Вингерт (тихо, четко). Гутентак.
Марыля резко, как ужаленная, оборачивается. Вскакивает. Потрясенная, кивает в ответ на приветствие.
Рихард Вингерт величественно усаживается на лавку.
Рихард Вингерт. Позволите сесть?
Марыля послушно кивает.
Рихард Вингерт (после паузы). Так вы понимаете по-немецки?
Марыля кивает головой.
Рихард Вингерт (сняв фуражку и точным, быстрым движением пригладив волосы). Вы любите Бетховена?
Марыля вновь кивает.
