Разве что молодой человек заслуживает кое-какого внимания. И то так, как говорится, на любителя. Он носится по двору. Останавливая каждого прохожего с одним единственным вопросом: «Вы Джеси мою не встречали, нет?» Люди почему-то его сторонятся. Некоторые утвердительно машут головой, иные не уверено ей качают, а остальные просто проходят мимо. На то они и прохожие. Может, конечно, их пугает зажатый в руке молодого человека гаечный ключ, а может и взаправду не видели. Что им врать то? Они же чисты перед обществом. А хотя болт его знает. За каждым же есть грешок, если покопаться, даже не поглубже, а просто… ведь там и сям бродят случайные жертвы, заезженных обстоятельств.
Но вдруг! Ни с того не с сего молодой человек застывает в траве. Как вкопанный. Стоит и смотрит в новорождённую весеннюю травку. Что же так пленяет его взор и заставляет забыть обо всём на свете? Разве поймёт хоть один из смертных, какие чувства испытывает в данное мгновение этот загадочный юноша? Нет, не поймёт, ему своих проблем по горло. Куда уж там?
Рома (нежно). Джеси ты спишь? Устала, да? (Пауза.) А чё это у тебя так лапки нелепо вывернуты? И глазки не шевелются, хоть и открыты? Куда ты так смотришь? Куда?
С минуту стоит. На лице каменная маска. С каждой секундой, сжимая гаечный ключ всё крепче и крепче. Разворачивается и шагает в подъезд. Стоит заметить, шагает он целенаправленно.
22
Ромина квартира. Прихожая. Клавдия Павловна без сознания. В обмороке. На полу.
Маша с мокрым полотенцем. Прикладывает своей маме компресс.
Маша. Очнись Маменька, очнись. Или потерпи, я скорую вызвала щас приедут, очухают тебя, не долго осталось. Доктор придёт, поставит тебе укольчик, и ты очнёшься. Вот-вот Рома вернётся, поможет тебя на кроватку отнести.
Входит Рома. Смотрит на лежащую без чувств Клавдию Павловну.
Рома. Что это с ней? На косяк напоролась на старости лет?
Маша. Да нет, не на косяк.
Рома. А что тогда?
Маша. Что-что!!! Сосед твой пьяный припёрся, собутыльник долбанный. В дверь постучал, ну мама и пошла открывать. А он как шибанёт в дверь. А там мама. Её дверью смело. Да и на пол. От удара чувств лишилась.
Рома. Сосед?
Маша. Сосед-сосед, кому ещё в голову придёт кошку то твою слепошарую с улицы приволочь?
Рома. Андрюха что ли?
Маша. А кто! Чё встал?! Бери, давай за руки, понесли в комнату. Я Андрея твоего сперва попросила. А он ни в какую. Припёрся, мать вырубил и в комнату прошёл. Сказал тебя дожидаться. Не уйдёт, пока с тобой, говорит, не побеседует. Знаю я ваши беседы, опять налакаетесь, так чтоб ни бельмеса не соображать…
Рома. Куда он прошёл?
Маша. В комнату прошёл. Куда же ещё. Чё не слышишь? Вон поёт, аж тошно.
Из комнаты доносится пьяное пение:
Дывлюсь я на небо,
Тай думку гадаю:
Чому я нэ сокил,
Чому нэ литаю.
Маша. Куда потопал? А мама моя должна здесь, что ли в прихожей валяться?
Рома пропадает в комнате.
В прихожую доносятся весёлые голоса.
Рома. Здоров соседыч! Ну ты дал, тёщу мою своим перегарам, даже вырубил. Во даёшь!
Андрюха. Это ещё что! Вот на прошлой недели еду я значит в троллейбусе. Стоп, стоп, стоп! Это я тебе под рюмаху. В качестве тостеца. Давай разливай, я же не с пустыми руками притопал. Я те ни какой-нибудь паразит…
Клавдия Павловна (открыв глаза). Ой… где это я? Маша, ты что ли? Ой, голова раскалывается…
Маша. Очнулась. Ты меня так перепугала, я даже подумала, всё конец…
Клавдия Павловна. Ой, головушка моя бедненькая. В глазах даже двоится.
Маша. Полежи, полежи. Щас отпустит. Пройдёт.
Клавдия Павловна. Ой, Машенька, ты не представляешь, что мне привиделось. Такие страсти жуткие. Я теперь даже не знаю, что правда, а что нет.
Маша. Щас полегче тебе станет, расскажешь.
Клавдия Павловна. Там значит Ромка то твой, только представь, сантехника гаечным ключом пришиб у соседа в гостях. А сосед себе вены вскрыл и тоже, как и сантехник мертвёханький упал.
Маша (усмехаясь). Ха, если бы! Вон в комнате водку на пару. Да уж, вскроет он себе вены, дождёшься!
Клавдия Павловна. А ещё мне эти приснились. Опойки. Одна значит из окна выпала, при извращённом стечении обстоятельств, а вторая в ванной уснула и захлебнулась. Насмерть. Там ещё по радио песня играла про тридцать трёх коров.
Маша. Ну ты мама совсем у меня…
Клавдия Павловна (изумлённо смотрит на Машу). А где это у тебя фингальчики? Два же было. А сейчас ни одного. Кудаж они сорванцы подевались?
Маша. Какие ещё фингальчики? Мам ты чё, совсем крышей уехала?
Клавдия Павловна. Ну как какие? Ты мне голову то не морочь? Пудрой поди замазала? Тебе же этот твой навалял. Один вчера, а второй позавчера, как от соседа вернулся.
Маша. Всё мам. Прекрати. Слушать тошно. Пусть у меня Рома и не лучший представитель среднего класса, но чтобы руку на меня поднимать у него мозгов отродясь не наберётся.
Андрюха (из комнаты). Эй, Маня, давай к нам! За вашего с Ромой ребёнка опрокинем! Как никак роды скоро, ты ж у нас уже… на каком месяце то? На третьем?
Рома. До третьего ещё жить да жить. Второй пошёл, по нашим расчётам со вчерашнего дня.
Андрюха. Вот-вот на втором месяце уже, дата ещё знаменательная. Вот мы задним числом и опрокинем. Два месяца как никак вынашиваешь.
Маша встаёт с пола. Исчезает в комнате.
Маша (добродушно). Ну я вам щас устрою! Забулдыгам долбанным! (Пауза.) Не, мне лишку. Ром, отпей немного.
Андрюха. За круглую дату!
Клавдия Павловна (в прихожей). Ничего не понимаю. А как же кошка? Она ж мне в валенок нассала. (Берёт валенок, нюхает.) Вон как пахнет. Я ж её за это с балкона погулять отпустила. Ничего не понимаю. Всё в голове перепуталось. Как же так? Как же такое бывает?
Из комнаты выходит Джессика. Подходит к Клавдии Павловне. Трётся об её ногу, нежно мурлыча.
По лицу Клавдии Павловны стекает слезинка. Сначала одна, а потом и вторая, третья, четвёртая. Её рука гладит Джессику, а рот выводит слова: «Как же так? Как же такое бывает? Как же так?»
Конец
Титры
Писано от 05.02.2007
